— Я сейчас. Подождешь меня в своей каюте. Только хорошо закройся; запри даже вентиляцию. — Он снял огнемет и протянул его Ламберт. — Это на всякий случай. Через пять минут я зайду за тобой.

Она неуклюже взяла оружие и подошла к двери. Пока люк отходил в сторону, она обернулась.

— Иди, иди. Все будет хорошо.

Люк за его спиной захлопнулся.

Паркер еще некоторое время постоял в коридоре, глядя на дверь. Потом, развернувшись, он быстро зашагал в сторону капитанской каюты. Хотя он оставил оружие Ламберт, но все равно был уверен, что этот его поход закончится удачно. И он благополучно вернется к насмерть перепуганной девушке. Он был уверен на все сто. Но все-таки страх мешал ему двигаться легко и свободно.

Коридоры, коридоры. Эти проклятые коридоры будут сниться, наверное, до конца жизни. Если, конечно, удастся выжить. Они такие разные — и такие одинаковые. Но вот беда, похожи они тем, что в любом из них может поджидать тебя косая старуха с приглашением пересесть в другой корабль, который никуда не летит. Вернее, летит в никуда…

Так. Вот она — дверь с надписью «Даллас». Посмотрим.

Паркер нажал кнопку, и панель ушла вверх. Жаль, парень, что тебя уже нет с нами. Ты был бы нам ох как нужен! Лишний мужик никогда не помешает, а ты не умел быть лишним.

Сейф. Да какой там сейф! Слово только тяжелое. Небольшой шкафчик возле дисплея. Открывается только через «мамочку». Сверхсекретности — как в банке пива.

Он подошел к пульту:

«Приказ открыть сейф».

Терминал пропищал что-то по-своему и выплюнул на экран:

«Слово доступа:…»

— Хренова железяка! — выдохнул Паркер и набрал:

«Красный замок».

«Кодовое слово принято»

Дверь сейфа ушла в нишу, и Паркер извлек из него небольшой чемоданчик.

— Ну, нашел. Сейчас мы приготовим один небольшой сувенир.

Он шел по пустым коридорам, слабо освещенным дежурными фонарями, и думал о том, что сказала бы обо всем этом Элизабет Лой Чегерон — его седая черная добрая мама. Наверное, она бы просто зарыдала, утирая нос кружевным платком, причитая всякий вздор, который он уже слышал тысячу раз. А может, она уже совсем ничего не увидит, ведь времени прошло ой сколько, а последняя трансляция с корабля была хрен знает когда. Не хочется думать о ее смерти, когда сам в любую минуту можешь сыграть… Нет. Сейчас точно не сыграю, я знаю, что все будет хорошо. Пока хорошо. И старушка пока жива. Сидит дома и пялится в ящик, попивая свой любимый айвовый сок. Хотя какой там сок! Если Паула и Сей еще не забыли ее, то пить сок ей некогда. Ребятишек бросят — и вперед, задницами крутить. Ох, вернусь я! Сколько раз говорил: старый человек, не может она справиться с такой толпой мелкотни. Да и привычки у нее к этому нет. Я-то у нее один был…

Тоннель кончился, и Паркер вышел в широкий зал, покрытый белоснежными плитами термоизоляции. Он поднялся по узкой лестнице, не решаясь воспользоваться лифтом, и подошел к огромной оранжевой двери с черным цветком из зловещих треугольников. Ярко-алая надпись гласила: "Внимание! Опасно для жизни! Реакторное отделение. Вход только в комбинезонах класса "S"".

— А-а-а. Черт с ним, делов-то на три минуты! Дома подлечимся, если что.

Паркер открыл блок доступа и набрал код. Шлюз открылся. Прохлада тщательно вентилируемого зала ударила по лицу. Лампы вспыхнули, наполняя реакторный отсек светом. Мощные галогены, вмонтированные в потолок, слабо гудели, освещая матовый пол, состоящий из свинцовых плит и серо-коричневых квадратов металлокерамики.

… Мне в жизни крупно повезло и не повезло одновременно. В нормальных семьях, с достатком выше среднего, было принято иметь три-четыре ребенка. Но в в семье Чагеронов получилось наоборот. Мать вышла замуж за моего папеньку, царство ему небесное, уже будучи старушкой. Тридцать шесть лет — это уже, конечно, не самый подходящий возраст для… Нет. Она, конечно, не была какой-нибудь там дурнушкой или «синим чулком». У нее была самая стандартная семья, с девятью детьми, из которых она была седьмой. И воспитание она получила самое обыкновенное, то, которое дают своим черномазым девочкам толстые черномазые мамаши.

О своей молодости она практически никогда не рассказывала. Когда работала в одной из фармофирм, в тридцать шесть лет подцепила где-то моего отца. Он был моложе ее на восемь лет. Потом у них появился я. Все были рады и счастливы, но папа, будучи в нездравом уме от большой любви к мамуле, вдруг заявляет, что больше такого — и показывает на меня — в доме не будет. Мол, дети — это, конечно, великолепно, но они, мол, отнимают у мамаши все силы и время. А он хочет, чтобы у нее была счастливая, спокойная жизнь. И он сдержал свое слово…

Паркер подошел в алой крышке системы ликвидации, встроенной в пол зала. Люк напоминал могильную плиту, только вместо имени и дат рождения и смерти чернела надпись: «Опасность». Тяжелый чемоданчик опустился рядом.

Четыре блестящих диска помещались внутри, сияя провалами детонаторных луз. Паркер открыл чемоданчик и взял в руку первый цилиндр. Холод искрящегося металла возбуждал в душе чувства возникающие, наверное, у сапера, копающегося во внутренностях взведенной бомбы. Опасности не было. Но на сердце скребли кошки.

Паркер вставил детонатор в отверстие диска и вкрутил его до отказа. Подняв глаза, он пробежал взглядом по табличке, прикрепленной к обратной стенке крышки.

«Опасность» — гласила первая надпись.

«Автоматическое уничтожение корабля»

«После установки детонаторов нажать клавиши на панели…»

Последний цилиндр занял свое место.

«После включения системы корабль будет уничтожен через 10 минут»

Пальцы толстяка пробежали по клавишам, встроенным между дисков взрывателей. Отжатые кнопки начинали светиться бледным желтым светом.

«Система подготовлена» — высветилось на небольшом экране.

Паркер стер с лица пот и вновь взглянул на таблицу.

«По экстренной необходимости автоматическая ликвидация корабля может быть отдалена на 5 минут»

Кривая улыбка застыла на лице Паркера.

— Нет, ребята, откладывать мы не станем. — Он поднялся с колен и подошел к шлюзу.